С утра мы с Лизой снова забежали в тубдиспансер, к Подоляко: принесли ему радиоприёмник с часами, пару литров сока и помидоры (огурцы, яблоки, апельсины ему трудно жевать, как он признался, так что мы думали-думали о витаминах, да и остановились на помидорах). Повеселел всё-таки, да.
Попросили соседей за ним следить и на него давить, чтобы ел :)
Потом снова были в администрации, а оттуда поехали в Гдов, в больницу к нашим Яммским бабушкам. Вот тут и началась жесть.
Огромное спасибо Роману Романову, который не слушал Лизино блеяние и таки настоял на том, чтобы с нами поехал сопровождающий. И спасибо ещё большее заместителю Романа Романова (меня просто прёт это имя писать))), который и стал нашим сопровождающим. Потому что без него нас бы не пустили. И потому что потом подставил своё плечо, на котором мы с Лизой от души поревели, когда вышли на улицу.
В лицо нас с Лизой там пока не узнают (особенно в наших масках гуманоидов), так что в отделение мы попали, несмотря на карантин.
А вот там пришлось уже признаться, что мы к Яммским бабушкам, и Геннадий Васильевич нас сдал. При слове "волонтёры" персонал дружно сделал стойку, и нас послали к главврачу.
Главврач была на сессии, кто-то из ее заместителей обедал, кого-то ещё какая-то напасть одолела - в общем, там сочувственно пожимали плечиками: "Приезжайте в другой раз".
Правда, потом сказали обращаться к главному хирургу - он же единственный - он же начальник отделения, где лежат наши бабушки.
Мы с Лизоном стояли в коридоре, а Геннадий Васильевич общался в комнатке с хирургом этим самым.
Встретили медсестру: многие, наверное, читали, что при переезде дедушка пырнул медсестру ножом. Медсестре сделали операцию, а дедушку отправили в психушку в Богданово: мы всё это время пытались у кого-нибудь узнать, что это была за медсестра и что за дедушка.
Дедушка - это дедушка Костя (в новостях его показывали в последнее время - лежит в кровати, на тумбочке привезенная нами картинка с белым котёнком): тот самый, который в Богданово уже как-то лежал, после того как пытался повеситься, выброситься из окна и себя поджигал. Что-то подсказывает, что в Ямме ему не очень хорошо было.
А медсестра - это та, которая говорила, что бабушка под открытым окном целый день после бани лежит.
С медсестрой мы пообщались: она беременная к тому же, нож задел легкое и сердце, уже прооперировали. Поедет в ближайшее время на узи в Псков: ребенка нож не задел, но если узи покажет патологию (после всех её рентгенов, наркоза и т.д.), то будет делать аборт. Очень её жаль. (А ещё у неё муж не работает).
А потом нас таки пустили: всё это время хирург тот самый стоял в дверях комнаты и поливал нас грязью.
Там сейчас Нина Петровна Петрова, бабушка Таисия Волобуева, бабушка Таня Махова, Серова и Зянкина (Катя, привет тебе большой от нее!).
Нина Петровна две недели назад была совершенно адекватна в умственном плане, и сама садилась на кровати - cейчас она даже голову поднять не может, и нас не узнала.
Бабушка Таисия тоже сидела обычно - сейчас тоже не может двинуться. Но хотя бы нас узнаёт. Очень за неё боюсь: она мне при стоящей рядом санитарке стала говорить, что ей не дают ничего от астмы, хотя она просит, а вместо этого пичкают успокоительным. Как бы ее там не уморили в ближайшие пару дней...
Бабушка Таня Махова сидела вся холодная и повторяла только, что хочет оттуда поскорее куда-нибудь, всё равно куда.
Серова была в своём обычном анабиозе (бабушка старенькая совсем), Зянкина общалась с нами - ну, она наоборот молоденькая, так что вообще непонятно, почему ее не отправили с остальными.
Хирург радостно скакал вокруг, потирал руки и приговаривал "Вот видите, видите, до чего вы их довели!"
Потом я всё-таки осмелилась поинтересоваться, как так получается, что мы бабушек две недели не видели, бабушки две недели были на его полном попечении, за это время бабушки из адекватных превратились в овощей - и почему в этом виноваты снова мы, а не, например, он. Дальше с его стороны следовало то, что в расшифровках речей обычно сокращают как "нрзб., неценз."
Отошёл к двери, продолжил бурчать оттуда - мол, вообще карантин у них там, нас нельзя пускать, теперь-то уж бабушки точно умрут.
Потом всё же выгнал нас из комнаты, и снова оживился: "А вы ещё к медсестре зайдите, которую из-за вас дед порезал! Пообщайтесь!"
"Да мы уже общались, спасибо", - говорим.
"Ну и как, рады, довольны?" - спрашивает хирург.
"Мы - нет. А надо быть довольным? Вы рады?" - спрашиваю.
И снова "нрзб.", "неценз".
Ребят, это просто нелюди какие-то...
Слушайте, мне бежать пора - приходите сегодня с 12 до 20 в Старбакс в Камергерском переулке (Большая Дмитровка 5/6 или как-то так))), мы там будем с Агатушкой торчать. Пока не очень понимаю, что это и зачем, но всех вас буду в любом случае рада видеть :)
А когда снова доберусь до компьютера, дорасскажу про нелюдей-из-Гдова и прочую мерзость.
